Борьба властей Санкт-Петербурга против участия ЛГБТ-активистов в политических акциях и конкретно в первомае началась, конечно, не в этом году, но именно в 2016 власти решили, кажется, особое внимание посвятить этому вопросу, скорее всего, исходя из наблюдения за предыдущими акциями в которых участие ЛГБТ-активистов становилось всё более массовым. Неизвестно, случайно или нет, но это совпало с моментом сближения части ЛГБТ-движения и “левых” (левыми, на наш взгляд, можно считать только тех, чья программа и действия ведут к действительному освобождению, а не тех, кто лишь заявляет о себе в этом качестве). От нескольких десятков в 2013 году до 600 в 2015, причём ирония в том, что в колонне ЛГБТ было как раз больше всего молодёжи и тех самых несовершеннолетних, которых должны были оберегать сперва региональный, а потом и федеральный законы о запрете пропаганды “нетрадиционных сексуальных отношений”.
До принятия этих законов (по нашим данным в 2010-е годы) ЛГБТ-активисты не участвовали в таких массовых акциях как первомай. Но после того, как власти для отвлечения внимания от социальных и экономических проблем решили создавать из них врагов и даже на законодательном уровне особо подчеркнуть их особый “ненормальный” “нетрадиционный” статус, это вызвало активизацию ЛГБТ и союзников. Защита их прав стала одной из главных тем движения не в последнюю очередь потому, что сами государственные СМИ и органы власти активно о ней высказывались. В свою очередь, это привело не только к пополнению рядов оппозиции ЛГБТ-активистами и союзниками, но и к расколам в ней самой, особенно “левой”, чем решили воспользоваться власти города и примером чего являются события 1 мая 2016 года и предшествующих ему дней.
По данным СМИ и наблюдателей за публичными акциями, впервые активисты ЛГБТ вышли на демонстрацию 1 мая в 2013 году и их было около пятидесяти человек, в 2014 - уже триста, в 2015 - по некоторым оценкам - порядка шестисот.
Городские власти всеми путями старались не допустить появления ЛГБТ колонны, которая в этом году обещала быть особо массовой (по некоторым оценкам, собирались участвовать около трёх тысяч человек): было отказано в согласовании шествия ДемПитеру, Яблоку, Парнасу и так называемому социал-революционному блоку, в который входили “левые” и уведомление от которого подавали представители РСД. В связи с запретом РСД объявило об отказе от участия в демонстрации в знак солидарности с ЛГБТ-движением, хотя могло выйти в составе профсоюзной колонны. В результате, вечером 1 мая РСД провело альтернативный сход и позже выпустило статью “о принципиальной солидарности с ЛГБТ”. В статье говорится о солидарности, но эти благие пожелания не соответствуют фактическим действиям этой организации.
В чём же эти несоответствия? События развивались так: за месяц до 1 мая был сформирован “левый” оргкомитет. Вошедшие в него организации договорились о сотрудничестве и солидарности: участники взяли на себя обязательства о взаимной помощи в случае провокаций, задержаний и в случае несогласования. Единогласно был принят пункт о включении в свою заявку всех дружественных организаций в случае если им откажут в согласовании с сохранением для них возможности формирования своих колонн, использования своей символики и лозунгов. Такая же договорённость была достигнута и с профсоюзом МПРА.
Отказ администрации города в согласовании акции не только ЛГБТ колонне, но и всем, к кому ЛГБТ-активисты могли бы теоретически примкнуть: различным “демократам” и “либералам”, взволновало многих не только в Петербурге, но и в РФ и в других странах. Картину дополнило согласование шествия «белых расистов и национал-социалистов» (Официальное название, указанное в уведомлении и на баннере.).
Это стало самым крупным инцидентом на первомайской демонстрации за последние годы. Городские власти и прежде применяли репрессии к участникам демонстрации, в первую очередь к анархистам, но на подобные по масштабу действия не решались. Можно предположить, что давление властей было направлено на разобщение протестных групп с целью раскола протестного движения.
Успех или неудача этого зависела прежде всего от реакции участников демонстрации. Изначально в оргкомитет входили “левое” ЛГБТ-движение (“красно-радужный блок”) и ЛГБТ-феминистки. После запрета участия в шествии ЛГБТ колонне “левые” пригласили их в свои ряды. Также была договорённость с профсоюзом МПРА о том, что в случае отказа властей согласовать участие “левого” оргкомитета, первые включат всех в своё уведомление в полном составе.
Комитет по законности администрации Санкт-Петербурга предложил заявителю от оргкомитета Ивану Овсянникову перенести время начала движения колонны на полчаса позже. Он подумал, что все уже согласовано и публично объявил об этом. После этого, по его словам, журналисты стали выяснять у Алексея Этманова, правда ли, что активисты ЛГБТ пойдут вместе с профсоюзами.
Тут надо упомянуть о возможных причинах такого болезненного отношения МПРА к ЛГБТ-активистам. В конце марта этого года на местном телевидении в Калуге был показан антипрофсоюзный фильм “Механика профсоюза”. Кроме прочего там говорилось о том, что профсоюз поддерживают активисты ЛГБТ. С этим вопросом, отчасти, некоторые связывают последовавшее после демонстрации этого заказного фильма падение численности профсоюза в Калуге. Но при этом такое негативное отношение профсоюза к ЛГБТ противоречит декларируемой МПРА борьбе с дискриминацией по признакам СОГИ (сексуальной ориентации и гендерной идентичности).
Уже после согласования уведомления профсоюза МПРА, Алексей Этманов, как организатор единственной из упоминаемых организаций, у которой было согласование, запретил участие ЛГБТ-активистов в виде отдельной колонны, а также радужные флаги в составе любых блоков.
В ответ на этот запрет Иван Овсянников, играющий роль связующего звена между профсоюзом и “левыми”, а также фактически возглавляющий работу оргкомитета, предложил отойти от принятого оргкомитетом решения и уступить требованиям Этманова, продолжая настаивать при этом, что он последовательно поддерживает ЛГБТ-движение.
На экстренно созванном собрании (за два дня до 1 мая) было принято решение не подчиняться диктату профсоюзных лидеров и развернуть на акции радужные флаги. В том числе была запланирована акция с 12-метровым флагом на Аничковом мосту. Учитывая накал эмоций, ожидалось появление самостоятельных активистов, поднимающих радужные флаги, поэтому было решено организовать защиту подобных участников. Овсянников был единственным в оргкомитете, кто выступал и голосовал против этих решений, до конца настаивая на уступках. При этом он признавался в том, что оказался в двойственном положении, так как член РСД он должен поддерживать ЛГБТ, а как освобождённый работник должен подчиняться руководству профсоюза МПРА. То есть, получается, в профсоюзе он работает не для того, чтобы вести борьбу и отстаивать программу РСД, наоборот, его позицию определяет то, что профсоюз - его место работы.
За день до акции Этманов позвонил Овсянникову и запретил участие РСД в профсоюзной колонне, опасаясь появления в ней радужной символики. Овсянников посчитал это унизительным, призвал отказаться от участия в шествии и присоединиться к либералам, предполагая, что они будут организовывать какую-нибудь акцию несмотря на запрет.
Узнав, что последние ничего не планируют, он предложил устроить сход в центре города с пением революционных песен (своеобразная имитация протеста, поскольку она была направлена против запретов властей, но обходила вниманием запреты со стороны своего профсоюза - об этом молчок). Решение было принято им одним без обсуждения как в оргкомитете, так и в РСД. Фактически единолично он распустил оргкомитет, в результате организации вынуждены были сами принимать решения о дальнейших действиях. Так, например, ММТ решила, что для неё важнее пройти вместе с профсоюзами, нарушающими свои договорённости о солидарных действиях и вводящими запрет на участие организаций, поддерживающих запрещённых властями ЛГБТ-активистов.
Это нарушило заранее составленный план действий блока, так как колонны не находились на планируемых местах и не было заранее подготовленной группы безопасности. Тем не менее, вышедшие участники вместе с ЛГБТ активистами провели задуманную акцию. A в это время члены профсоюза МПРА “сдавали” активистов с “неправильными флагами” в полицию. Отсутствие организованности также сыграло роль в конфликтной ситуации “зелёного блока” с одиночными ЛГБТ активистами, действующими по своей инициативе. После первомая в результате обсуждения этот конфликт был разрешён, достигнуто соглашение между “зелёным блоком” и активистами ЛГБТ (копия переписки из вконтакте, источник).
В официально озвученной позиции РСД было сказано, что оно по собственной инициативе отказалось от участия из-за давления властей на ЛГБТ-движение, что не соответствует действительности. Через две недели на сайте РСД вышла статья с рассуждениями о необходимости поддержки ЛГБТ и о недопустимости отказа от этих требований, однако о произошедшем при подготовке к первомайскому шествию в ней ничего так и не было сказано.
После первомайской демонстрации руководство профсоюзов обвинило Овсянникова в том, что он в ответе за сложившуюся ситуацию с радужными флагами. В ответ он попросил участников оргкомитета быть свидетелями того, что он был на стороне профсоюзных боссов при обсуждении запрета ЛГБТ на оргкомитете и прислал своё объяснение руководству профсоюза, целью которого было показать свою личную непричастность к ЛГБТ-акции и в котором он искажает факты, выдавая позицию всех организаций в оргкомитете за действия лишь отдельных ЛГБТ-активистов. Свои действия он оправдывает так:
- Организаторы могут «сдать» ЛГБТ полиции, что обернётся репутационными потерями как для профсоюза, так и для левых.
- Что вина за несоблюдение отдельными активистами ЛГБТ условий профсоюза будет возложена на РСД и меня лично.
- Что цензурирование повестки РСД ради возможности прогуляться по Невскому унизительно для организации.
Здесь в п. 1 он признаёт, что его решение о роспуске оргкомитета было продиктовано не солидарностью с ЛГБТ, а наоборот, желанием скрыть позицию профсоюзов в отношении ЛГБТ. В п. 2 он пытается скрыть от профсоюзов свою “солидарность” с ЛГБТ. Наконец, в последнем пункте он показывает, как “РСД и он лично” старается выглядеть в глазах широкой общественности солидарным с ЛГБТ.
Мы отнюдь не исключаем того, что Овсянников сам искренне верит в то, что он принципиально поддерживает ЛГБТ-движение. Так, в своей лекции 2013 года “Марксистская теория классов и политическая борьба” (где непонятно зачем противопоставляются взгляды молодого Маркса и жившего много позже Ленина, несмотря на то, что позже отношение Маркса и Энгельса к профсоюзам, как известно, изменилось) он говорит, что в левой среде в недавнее время обострилась тема ЛГБТ и что мы не можем рассматривать эту тему как изолированную, что демагогическая гомофобная кампания служит целям создания социальной опоры существующей власти, что “левые” не должны воздерживаться от высказывания своей позиции, что противопоставление классовой борьбы на производстве борьбе в других сферах противоречит определению классовой борьбы как борьбы политической. Проблема в упомянутой выше статье и в этой лекции в том, что эти примеры - своего рода декларации о намерениях, солидарность абстрактная, когда же потребовалась конкретная солидарность, руководство РСД оказалось неспособным сделать так, чтобы дела не расходились со словами.
Во время обсуждения на последнем оргкомитете большинство участников было за то, чтобы встретиться после 1 мая и обсудить сложившуюся ситуацию, чтобы выразить своё отношение к профсоюзам. Но, несмотря на это решение, на состоявшемся значительно позже собрании присутствовало абсолютное меньшинство оргкомитета. В результате подробности подготовки к этому первомаю оставались практически неизвестными до этой публикации (мы не встречали подобных материалов у других организаций, входивших в оргкомитет).
Несмотря на то, что все организации выступили против соглашательской позиции Овсянникова, включая большинство членов его собственной организации - РСД, ему удалось расстроить планы всего оргкомитета. Он решал за всех, за весь оргкомитет, который в результате не смог провести акцию как было запланировано, и произошло это не из-за “всемогущества” Овсянникова, напротив, оппортунизм РСД (если кто и несёт ответственность за его действия кроме него самого, то это в первую очередь его организация) питается неорганизованностью и несознательностью всех остальных.
На данный момент нельзя делать однозначных утверждений по поводу причин действий участников оргкомитета, которые, видимо, поверили, что действия Овсянникова, и, шире, РСД - это солидарность с ЛГБТ-колонной, а не способ спустить на тормозах неудобную для профбоссов ситуацию. Вероятно в широкой активисткой и политсреде не осознаётся, что оппортунизм - это не отдельные ошибки и слабости, а целая система, разрушающая движение изнутри, когда она заставляет часть самих активистов выполнять полицейские функции в отношении своих товарищей, компромисс за компромиссом отвоёвывающая политическое пространство для реакции. По сути, как во всем обществе пролетариев манипуляциями делают “кирпичами в стене” для своих сестёр и братьев по классу, так и оппортунисты, находя красивейшие “левые” аргументы для каждого конкретного компромисса, но ничуть не стесняясь приводить противоположные аргументы при компромиссе следующем, становятся политической полицией буржуазии в “левом” движении.
В любом случае можно однозначно утверждать, что тема оппортунизма не обсуждается в “левом” движении так, как она должна обсуждаться. Конечно, разными организациями написано множество критических статей в отношении друг друга, но в ответ обычно следует лишь “защита” своей организации с позиции партийного патриотизма. Поводом для самоанализа критика не становится. Тем более не становится она поводом для обсуждения оппортунизма. Мы призываем всех заинтересованных к такой дискуссии.